Анатолий Львович Кисляков родился 13 октября 1961 года в г. Сталинске (ныне Новокузнецк) Кемеровской области. В 1980 году окончил Московское хоровое училище (ныне им. А. В. Свешникова) и в этом же году поступил в Московскую консерваторию в класс хорового дирижирования профессора Б. Г. Тевлина. Совмещал учёбу с работой в студенческом хоре МИСиС.
После окончания консерватории и службы в Вооружённых силах работал в Республике Болгария с детским и смешанным хоровыми коллективами. С 1996 года по 2009-й по приглашению В. С. Попова работал в Академии хорового искусства в качестве руководителя учебных и концертных коллективов, а также преподавателя специальных хоровых дисциплин.
В 2000 году начал работу в Большом детском хоре. С 2006 года — художественный руководитель. В 2007 году присвоено звание «Заслуженный артист РФ». В 2011 году по приглашению Б. Г. Тевлина начал работу в должности доцента по предмету «Практика работы с детским хором» на кафедре современного хорового исполнительского искусства Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского. Также ведёт хоровые занятия в Центральной средней специальной школе при Московской консерватории им. П. И. Чайковского для детей-инструменталистов.
Женат. Трое детей. Старший сын (27 лет) окончил Хоровое училище им. А. В. Свешникова, Академию хорового искусства им. В. С. Попова и работает в хоре Данилова монастыря как артист хора, совмещая основную работу с менеджерской деятельностью — занимается организацией концертов. Средняя дочь (22 года) учится на втором курсе Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского. Младший сын (7 лет) — учащийся школы.

📌 Приводимые фактические данные актуальны на момент интервью — 2015 год.



BDH.RU: — Анатолий Львович, расскажите, пожалуйста, о своих детских годах. Как вы начали заниматься музыкой и каким образом попали в Московское хоровое училище?
А.К.: — Мои родители по образованию врачи. Познакомились они в Москве в 1960 году. На последних курсах обучения поженились и по распределению отправились на работу в город Сталинск Кемеровской области. Ныне это город Новокузнецк, где в 1961 году я и появился. Мама вспоминала, что условия были тяжелые и они хотели вернуться в Москву. Но Москва к этому времени стала закрытым городом — появилась система прописки. Тогда они переехали поближе к родителям отца, в Ивановскую область, где им предложили интересную для них, молодых специалистов, работу в районном центре, городе Шуе.
Родители, несмотря на медицинское образование, серьёзно увлекались музыкой. Мама была поклонницей Сергея Яковлевича Лемешева. Для неё Большой театр был родным местом. Она часто вспоминала, какие там артисты, какие спектакли. Папа свободно владел аккордеоном и в студенческие годы руководил самодеятельностью. Свои первые музыкальные шаги я сделал ещё в 5 лет. Сначала со мной частным образом занимался педагог, а в 6 лет, ещё до общеобразовательной школы, меня отдали в музыкальную. Не скажу, что я проявлял рвение: по фортепиано, по сольфеджио у меня были не самые высокие баллы.
Однажды, будучи в Москве, мама встретилась со своей подругой детства, которая в то время работала в Министерстве культуры, и она посоветовала прослушаться в Московское хоровое училище. Помню, как мы приехали на Большую Грузинскую и долго ждали своей очереди — в то время достаточно большой конкурс был, принимали ребят только с очень хорошими данными. В итоге из всех, кого в этот день прослушали, приняли четверых, в том числе и меня. Поступил я туда во 2-й класс. Трудно было вначале, потому что я привык жить с родителями, а тут пришлось в интернате. Но в Москве была бабушка, которая меня забирала по воскресеньям — отмыть, покормить…
Но с другой стороны, определённая закалка началась — жизнь в общежитии с другими ребятами. И здесь же ведь что сразу увлекает? Хоровые занятия. Они проводились на высоком уровне. И концерты. Я помню очень многие концерты в раннем детстве. Они врезались в память и остались на всю жизнь. Концерт с камерным оркестром Рудольфа Борисовича Баршая. В то время это был знаменитый оркестр. Мы спели «Stabat Mater» Перголези в Большом зале консерватории. Это был для меня внутренний грандиозный праздник.
Мы пели на правительственных концертах в Кремлёвском дворце съездов, в зале «Россия». И в Большом театре было выступление. Попасть в Большой театр — уже одно это чего стоит. Отчётные концерты у нас всегда в Малом зале консерватории проходили в первые годы. Мы знали Колонный зал Дома союзов, знали зал Чайковского. Знали музыкальную жизнь Москвы с детства.

BDH.RU: — Кто был вашим основным педагогом в хоровом училище?
А.К.: — В зависимости от возраста. Я вспоминаю с благодарностью педагога по фортепиано Веру Ананьевну Шехтер. Многих педагогов, конечно, уже нет в живых. Не так давно ушла из жизни мой первый педагог по дирижированию в старших классах — Рагнеда Львовна Шубина. Но основное занятие — хор. А хор вёл Виктор Сергеевич Попов. Тогда мы, может быть, не ощущали, что это необыкновенный человек. Но вот сейчас понимаю, что это выдающийся и педагог, и хормейстер. Потому что то, что он делал тогда, в те годы, — это было очень сложно. Например, исполнить «Страсти по Иоанну» Баха. Виктор Сергеевич нам переводил все речитативы с немецкого, чтобы нам было понятно, о чём мы поём, какую музыку мы исполняем. Это очень долгий, трудный, кропотливый процесс. Но зато мы полюбили эту музыку на всю жизнь, из-за того что Попов нам это всё тогда в детстве объяснил.
После окончания училища Попов распределял, кому куда идти. Нас заканчивало 12 человек. Четверым он сказал — в консерваторию на хоровое отделение, четверым — в Гнесинский институт, одному — в консерваторию на теоретический факультет, ещё одному — на народное отделение в Гнесинское и двоим в институт культуры. Как он распределил, так я и поступил в Московскую консерваторию, в класс Бориса Григорьевича Тевлина. Это был в то время молодой педагог, который впоследствии занял одно из первых мест в иерархии хоровиков нашей страны. Он очень внимательно относился к современной музыке, как отечественной, так и зарубежной. И прививал к ней интерес своим студентам, что впоследствии подвигло его создать Кафедру современного хорового исполнительского искусства, куда в 2011 году он пригласил меня работать.

BDH.RU: — Как вы оказались в Болгарии?
А.К.: — Отслужив в армии, я вернулся на ту работу, с которой начинал ещё во время учебы в консерватории, — в самодеятельный студенческий хор Института стали и сплавов. Но там занятость была очень маленькая — два раза в неделю. Надо было заниматься чем-то ещё. А так как супруга у меня была из Варны (Болгария), я обратился за помощью к Борису Григорьевичу Тевлину, а он — к своему болгарскому другу, выдающемуся хормейстеру Захарию Медникарову. Так в 1987 году я оказался в Болгарии, в Балчике, городе на берегу Чёрного моря. И там я много лет проработал и с детскими хорами, и с взрослым хоровым коллективом «Черноморские звуки». Этот коллектив в прошлом году отметил своё 100-летие. В Болгарии очень серьёзное отношение к самодеятельному хоровому творчеству, многим коллективам уже давно за 100 лет.

BDH.RU: — А вы там преподавали на болгарском языке или у вас переводчик был?
А.К.: — На болгарском. Специально я его не изучал, но он достаточно близок к русскому и в разговорах меня прекрасно понимали. И потом, надо сказать, в Болгарии в то время 80-90 процентов населения превосходно знало русский язык.

BDH.RU: — И сколько вы пробыли в Болгарии и почему вернулись?
А.К.: — Я находился там 9 лет, с 1987 по 1996 год. В 1991 году Виктор Сергеевич Попов создал на базе Хорового училища Академию хорового искусства и ему нужны были педагоги. Несколько раз я получал от него приглашения вернуться и работать в Академии. И в 1996 году, когда я приехал, Попов достаточно сильно нагрузил меня. И практической учебной работой с Хором мальчиков и студенческим хором, и теоретической работой — надо было вести занятия по дирижированию, по хоровой литературе, по аранжировке. Весь комплекс хоровых дисциплин.

BDH.RU: — В 2000 году он пригласил вас в Большой детский хор. Как это произошло?
А.К.: — Примерно за два года до этого, где-то в 1998 году, он просто сказал, что хочет пригласить меня в БДХ. Я, конечно, обрадовался этому. Думаю: «Ну, вот уже скоро, скоро он меня пригласит». Но окончательного предложения надо было подождать ещё два года. Он не спешил. Когда через год я у него спросил: «Как же с детским хором?» Он ответил: «Подожди, всему своё время». И ещё год прошел. И только тогда уже привёл меня сюда, в эту комнату. Я даже помню эту дату, потому что это была дата моего рождения — 13 октября.

BDH.RU: — А до этого с Большим детским хором приходилось сталкиваться?
А.К.: — Конечно. В 1974 году я в составе группы Хора мальчиков и ребятами Большого детского хора, по пять человек от каждого коллектива, ездил в «Артек». Это был пионерский слёт, для которого мы на Ялтинской киностудии записывали песни, прозвучавшие на церемониях открытия и закрытия. Мы часто пересекались — Хор мальчиков и Большой детский хор — в 70-е годы, когда я учился в Хоровом училище. И когда вернулся в Москву в 1996 году, то часто для каких-то больших проектов Виктор Сергеевич приглашал Большой детский хор. В частности, 8-ю симфонию Малера исполняли, «Missa Solemnis» Бетховена, реквием Верди. Мы хорошо познакомились и с Татьяной Владимировной Анофриевой, и с Ириной Игоревной Кулешовой, которые возглавляли группы Большого детского хора. Поэтому когда я пришёл в хор в 2000 году, я уже с ними был знаком.

BDH.RU: — Итак, в 2000 году вы начали работать в Большом детском хоре, а в 2006-м стали его художественным руководителем. Это означает, что Виктор Сергеевич перестал заниматься хором? Я слышал из уст бывших воспитанников предположение, что БДХ ему стал просто не интересен. Это соответствует действительности?
А.К.: — Нет, конечно. Это не соответствует действительности. Просто нагрузка, которая выпала на долю Виктора Сергеевича, была колоссальная. И масштаб задач, которые стояли перед Академией, был неизмеримо больше, чем у Большого детского хора. Исполнить 8-ю симфонию Малера с Евгением Светлановым — это праздник, который может состояться раз в жизни. Или исполнить реквием Брамса с дирижёром из Германии. Или спеть с Кшиштофом Пендерецким его новое сочинение «7 врат Иерусалима». Каждый год было около пяти таких очень крупных и значимых работ, в которые надо было вложиться.
Но он постоянно приходил в хор по воскресеньям, когда в Академии не было занятий, и проводил репетиции или просто наблюдал. И помню, что если он составлял программу отчётного концерта, он составлял её очень вдумчиво, искал какую-то определённую идею. Не просто набирал одно, второе, третье сочинение, а вкладывал какой-то смысл. И не всегда сразу смысл доходил до нас. Только потом уже на генеральной репетиции или после концерта становилась понятна его задумка, его идея. Поэтому сказать, что «не интересен», — нет, этого не могу сказать.
Надо понимать, что его основной задачей всё-таки было развитие Академии хорового искусства. И результаты есть. Его ученики стали известны не только в России, но и за рубежом. Необыкновенных художественных высот достигли Василий Ладюк и Дмитрий Корчак, которые с самого маленького возраста пришли в руки Попова. Братья Диденко — тоже изначально. Алексей Татаринцев — ныне очень известный тенор, его везде приглашают, он справляется с любой самой сложной партией в считанные дни. Я уж не говорю о руководителях хоровых коллективов — сейчас их очень много, выросших под руководством Попова. Руководители оркестров — Игорь Дронов, Александр Гранде, Филипп Чижевский …

BDH.RU: — В июле 2008-го Виктора Сергеевича не стало. Это тяжёлая потеря. Она как-то отразилась на хоре? Может, что-то стало тяжелее организовывать или как-то изменился процесс работы?
А.К.: — Нет, мы ничего не поменяли. Оставили всё, как было при жизни Виктора Сергеевича. Многие, скажу, нам шли и идут навстречу. Например, школа №1113, где мы занимаемся. Мы единственный художественный коллектив, который занимается здесь бесплатно. Это благодаря памяти Попова. Мы по-прежнему хор Попова. Куда ни придёшь на какой-нибудь сборный концерт, где несколько коллективов участвует, на наших гримёрках написано «хор Попова». Это нас всегда очень радует.

BDH.RU: — А вы лично в своей работе оглядываетесь на Виктора Сергеевича? Возможно, думаете — как бы он сделал то или это? Он как-то присутствует в вашей жизни?
А.К.: — Да, он присутствует. И детям я часто рассказываю о том, как он здесь занимался. У Виктора Сергеевича был очень высокий критерий оценки исполнения. И этому критерию мы стараемся следовать. Приучаем детей к тому, что наш уровень исполнения должен быть очень высоким. В любом сочинении: классическом, современном, в народной песне. Потому что ко всякому стилю, ко всякому направлению он относился очень вдумчиво. Огромный исполнительский опыт, неимоверный запас знаний позволял ему выявить этот высокий критерий отношения к музыке, к композитору, к его задумке. Ведь не каждый коллектив делает то, что делал Попов здесь и что мы стараемся продолжать и сейчас — новое произведение мы начинаем не с разучивания нот, а с объяснения того, что композитор заложил в этом произведении, какой образ. Отсюда — какой должен быть характер исполнения. Это то, что Попов нам оставил, — на мой взгляд, традиция необычайной важности.

BDH.RU: — С 2008 года хор носит имя Попова. Как это процессуально произошло?
А.К.: — Через несколько месяцев после кончины Виктора Сергеевича мы обратились с письмом в нашу организацию «Голос России» с просьбой о присвоении хору имени Попова. Письмо это было отправлено в Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям, и там было завизировано. И как только этот приказ появился, мы стали Большим детским хором им. В. С. Попова.

BDH.RU: — Анатолий Львович, а как вы относитесь к тому, что существуют ещё несколько коллективов, которые именуют себя Большим детским хором? Есть вот некий Большой детский хор имени Евгении Яворовской, например.
А.К.: — Да, это в Дмитрове, в Подмосковье, есть такой хор… Ну, у нас же есть Большой театр, Большой симфонический оркестр? Вот по этой аналогии Виктор Сергеевич и назвал хор Большим. Тут надо просто аккуратно к этому относиться.

BDH.RU: — То есть не обижаетесь?
А.К.: — Нет, на это нет. Потому что мы всегда говорим «Большой детский хор Попова». И всем сразу понятно, что это за коллектив.

BDH.RU: — Хорошо. Давайте вернёмся на 10 лет назад, в 2005 год. Большой срок уже прошёл, можно и рассказать. Каковы были причины раскола хора на два коллектива? Кто, куда и почему ушёл?
А.К.: — Конечно, не хотелось бы вспоминать, потому что это не самая интересная страница в истории Большого детского хора. Но если вкратце — произошли внутренние разногласия между Виктором Сергеевичем и директором коллектива, административным работником, не музыкантом. И настал момент, когда надо было с ней расстаться. Была создана серьезная комиссия, к нам приходили с проверками… Но в итоге руководство ВГТРК (Всероссийская государственная телевизионная и радиовещательная компания) встало не на сторону Виктора Сергеевича. И тогда Попов перешёл из ВГТРК в РГРК (Российская государственная радиовещательная компания) «Голос России», благодаря поддержке её председателя Армена Гарниковича Оганесяна. И все хормейстеры, которые с Поповым бок о бок работали с основания хора, тоже перешли в «Голос России». В недрах ВГТРК осталась только младшая группа с одним хормейстером. Это было не на пользу нашему коллективу. Младшую группу пришлось создавать заново.

BDH.RU: — Как строилась работа в «Голосе России»? Можно назвать эти годы успешными для хора?
А.К.: — Влиться в новую организацию было не просто. В радиовещательной компании не было своих творческих коллективов, тем более детских. И поначалу руководство компании занялось подбором должного места БДХ в структуре предприятия. Через некоторое время был создан «Отдел по управлению Большим детским хором» с подчинением заместителю председателя РГРК — Диане Иосифовне Берлин. Она предприняла первые шаги для укоренения и развития хора в новых условиях. БДХ выступал на внутренних праздниках и приобрёл популярность среди сотрудников компании. Под эгидой «Голоса России» хор участвовал в благотворительных акциях в Москве и Подмосковье с митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием. В 2005-2013 годах хор дал множество концертов в России и за рубежом. Хору аплодировали в Лиссабоне, Кёльне, Риге, Праге. Хор получил первые премии на конкурсах в Польше, Чехии, Бельгии. В России хор выступал перед жителями Коломны, Ярославля, Рыбинска, Углича, Самары, Тольятти, Сызрани, Бежецка. В 2010 году БДХ стал организатором фестиваля военно-патриотической песни «Салют, Победа!» в городах воинской славы — Наро-Фоминске, Дмитрове, Ржеве, Волоколамске и Твери. Были записаны несколько аудиодисков.

BDH.RU: — После ликвидации в 2013 году «Голоса России» хор перешёл под крыло Международного информационного агентства «Россия сегодня». Какой официальный статус хора относительно этой организации?
А.К.: — Мы, как и прежде, — Большой детский хор им. В. С. Попова. Да, сегодня наши сотрудники получают зарплату в Международном информационном агентстве «Россия сегодня», они не оставили нас в свободном плавании, но в их уставе заложена только информационная деятельность. Мы же ведём концертную, воспитательную, нравственную работу. Её в уставе МИА «Россия сегодня» нет, и поэтому они юридически не могут взять нас под своё крыло так, как это было в «Голосе России», — чтобы мы назывались Большой детский хор им. В. С. Попова Международного информационного агентства «Россия сегодня». Но я думаю, что всё впереди и, возможно, такое когда-нибудь случится.

BDH.RU: — Можете рассказать, о чём именно у вас был разговор с генеральным директором МИА «России сегодня» Дмитрием Киселёвым?
А.К.: — Он интересовался, что собой представляет хор, чем он живёт, какие группы, какие концерты, какие гастрольные поездки. Его интересовало буквально всё, что связано с коллективом. Мы достаточно долго беседовали с ним вместе с его помощницей Галиной Ивановной Кожиной. Он какие-то вещи даже записывал себе, проявил весьма незаурядный интерес к коллективу.

BDH.RU: — То есть интерес этот был не только производственный, как начальника?
А.К.: — Да-да. Ну, вы же почувствовали это, когда он выступал на концерте, посвящённом 80-летию Попова. Всё, что он сказал, — это достаточно обдуманные слова, и они не взяты откуда-то с потолка.

BDH.RU: — Да, я помню эти слова. А что-нибудь было обещано, какие у вас совместные планы?
А.К.: — Пока конкретных совместных работ нет. Но мы очень хотим как-то более тесно сотрудничать с нашей организацией. В ближайшее время, может быть, будет что-то связанное с 70-летием Победы. Потому что МИА «Россия сегодня» тем не менее ведёт концертную работу. Они приглашают ветеранов, детей, проводят праздники, выставки детского рисунка, которые, например, могут быть озвучены нашими детьми. То есть точки соприкосновения есть, только их надо реализовывать.

BDH.RU: — Анатолий Львович, ещё что-нибудь про школу №1113 можете рассказать?
А.К.: — Да, скажу. Во-первых, мы благодарны Татьяне Андреевне Святной — директору, которая с самого начала присутствия здесь хора и до своего ухода на пенсию всегда опекала хор. Когда вставал вопрос, что хор должен оплачивать коммунальные услуги, Татьяна Андреевна занимала позицию, что раз родители ничего не платят за занятия детей, то и мы — занимаемся здесь бесплатно и не платим коммунальные платежи.
Сейчас школы №1113 как таковой нет. После слияния школ в процессе реформы московского образования она стала подразделением №4 школы №2054, но оставила свой статус как школа с углублённым изучением музыки и хореографии.

BDH.RU: — Хор как-то вписан в общеобразовательную программу? Раньше, насколько мне известно, некоторые участники хора непосредственно здесь и учились. Сейчас есть такие ребята, которые здесь и учатся и поют в хоре?
А.К.: — Да, есть. Таких много в младшем и среднем хоре. В старшем хоре их поменьше.

BDH.RU: — Скажите, а хор перед кем-то отчитывается о своей деятельности, кроме как перед родителями на отчётных концертах? Существует ли какой-то учебный план, отчётные ведомости? Или хор действительно такой Самодеятельный коллектив с большой буквы?
А.К.: — Никакую документацию мы не ведём. Мы ведём историю хора. Записываем, какие у нас выступления, концерты. Чтобы это осталось в истории. Деятельность наша — на виду. Отчётные концерты у нас в Светлановском зале Дома музыки. Зал вмещает почти две тысячи человек, и он, как правило, заполнен. У нас также много концертов, которые афишируются на всю страну. Например, на Красной площади в День славянской письменности. Идёт трансляция на всю страну, и идёт объявление — «Большой детский хор Попова». Так что все, кому нужно, это видят.

BDH.RU: — Есть ли такие участники хора, которые параллельно учатся в музыкальных школах?
А.К.: — На этапе среднего хора мы занимаемся в том числе и нотной грамотой. Разучивая какую-то песню, дети записывают её к себе в нотную тетрадку. Тем самым они получают практический навык: и записывают мелодию как диктант, и в то же время изучают ноты. Скажу, что процент детей, которые посещают музыкальную школу и наш хор одновременно, большой. Мы оцениваем это положительно. Дети, изучающие нотную грамоту в музыкальной школе, двигают вперёд тех, кто с ней не знаком, помогают своим сверстникам быстрее её осваивать.

BDH.RU: — Анатолий Львович, расскажите, пожалуйста, про деление хора на группы.
А.К.: — В настоящее время у нас две дошкольные группы. Одна группа — это дети 4-5 лет, другая — 5-6 лет. Сейчас родители отдают своих детей развивать таланты уже с 3-4-летнего возраста. И к 6-7 годам детей, которые не заняты каким-то видом деятельности вне детского сада, а потом и школы, — остается немного. Все уже куда-то определены: в танец, в театр, в рисование. Поэтому если раньше мы набирали детей с 6 лет, то теперь стали брать 4-летних.
Младшая группа хора объединяет школьников 1-2-3-х классов — тот возраст, когда у детей ещё «детсадовский» голос. К 9-10 годам связки крепнут, у ребёнка можно определить тембр голоса, и в этом возрасте дети переходят в средний хор. Он соответствует средней школе — 4-5-6-й классы. А с 12-13 лет дети переходят в старший хор, где поют уже до конца школьного возраста.

BDH.RU: — А переход детей из хора одной возрастной группы в другую имеет какой-нибудь церемониал, произносятся какие-то напутственные слова?
А.К.: — Да, конечно. Как правило, это происходит в конце учебного года, в последний день репетиций. Руководитель на торжественном собрании с угощениями, приготовленными родителями, объявляет, что такие-то дети переходят на следующий год в другую возрастную группу. И дети уже знают, что в сентябре они пойдут на ступеньку выше.

BDH.RU: — А бывает так, что кто-то переводится в следующую возрастную группу, не дожидаясь, когда это должно произойти по возрасту?
А.К.: — Да, такие случаи происходят. Когда ребёнок талантлив настолько, что ему хватает навыков справиться с более сложным репертуаром следующей по возрасту группы. Такие переходы осуществляются также в начале учебного года.

BDH.RU: — Давайте поговорим о наборе в хор, чтобы у родителей, которые хотят привести детей в хор и, возможно, будут это читать, сложилась более чёткая картинка. С какого возраста принимают в хор, мы уже сказали — с 4 лет. А как именно происходит отбор детей? Через какие испытания они проходят?
А.К.: — Детей дошкольного возраста мы принимаем сразу, если ребёнок уверенно спел любимую песенку и показал свои музыкальные способности. Если они соответствует нашим требованиям, то мы его записываем в хор и приглашаем на первую репетицию в сентябре.
В младшую, среднюю и старшую группы отбор проходит чуть сложнее, в два тура. В первом туре хормейстер также проверяет вокальные данные, музыкальный слух и музыкальную память. Когда первый тур прослушан, мы смотрим, какая у нас общая картина, сколько детей набрано, стоит ли повысить требования и отобрать наиболее талантливых детей из тех, что мы прослушали. И если такая задача есть, то мы немного повышаем требования и проводим второй тур.

BDH.RU: — То есть вы смотрите ещё и на количество детей, которое вам необходимо?
А.К.: — Да, у нас существуют определённые ограничения, связанные с вместимостью помещений. Если в классе будет заниматься более 70 человек — детям будет тесно. Да и руководителю хора будет трудно охватить бо́льшее количество ребят. Такие количественные рекомендации были даны Виктором Сергеевичем Поповым в советах хормейстеру — вступительной статье книги «Школа хорового пения».

BDH.RU: — Как часто на прослушивание приходят дети старшего возраста?
А.К.: — Процентов пять от общего числа. В основном это 14-летние дети, которые уже окончили музыкальную школу, но хотят заниматься музыкой дальше. Они приходят в хор продолжать своё музыкальное развитие.

BDH.RU: — У детей, которые приходят сразу в среднюю или в старшую группу, наверняка же возникает проблема знания репертуара. С ними как-то отдельно занимаются дополнительно или они постепенно включаются в работу по какой-то мягкой программе?
А.К.: — Нет, с ними дополнительно никто не занимается, за редким исключением. В среднем хоре не такой большой репертуар. Да и все начинают что-то новое учить одновременно: и «старички», и новички. В старшей группе немного сложнее, потому что там бо́льший объём репертуара. Но мы стараемся выстраивать репетиции так, чтобы не отбить у ребёнка желание петь из-за необходимости разучивать значительное количество материала.

BDH.RU: — А сколько времени в среднем уходит на разучивание одного произведения?
А.К.: — Зависит от его сложности и масштабности. Песню мы достаточно быстро учим. Две-три репетиции — и песня должна быть готова. На более сложные классические сочинения уходит больше времени. Например, перед Новым 2015 годом разучивали Рождественскую программу с оркестром и исполнили её в Светлановском зале Дома музыки — много новой незнакомой музыки, даже незнакомые имена композиторов. Ребята освоили её за два месяца. Это помимо того, что у нас в это же время был 1-й концерт цикла «Антология детской хоровой музыки», подготовка концерта к 80-летию Попова и ещё целый ряд концертов. Ребята достаточно быстро учат, быстро осваивают новые сочинения.

BDH.RU: — Бывает ли, что приходят дети, которые пели до этого в других хорах?
А.К.: — Да, бывает и такое.

BDH.RU: — С ними тяжелее работать или легче?
А.К.: — Да нет, тут особой трудности нет. Потому что, как правило, по крайней мере в Москве, — единая традиция исполнения. Потом, ребёнок же слышит, как поют ребята рядом с ним, и он подсознательно принимает их манеру исполнения.

BDH.RU: — А, допустим, приходит ребёнок на прослушивание, и вы понимаете, что он — гений. Вы его оставите в хоре, чтобы украсить коллектив, или посоветуете срочно поступить в какое-нибудь профессиональное образовательное учреждение?
А.К.: — В каждом случае индивидуально. Если почувствуем, что это будущая «звезда», то будем советовать родителям профессионально обучать ребёнка.

BDH.RU: — Скажите, родители, которые приводят детей в хор, — это просто какие-то жители ближайших районов, которые хотят пристроить ребёнка ну хоть куда-нибудь, а тут раз — и хор под боком? Или они понимают, куда пришли, в коллектив с какой историей?
А.К.: — В основном это родители, которые знают, куда они привели ребёнка, в какой коллектив, с какой историей и с какими традициями. Поэтому к нам приезжают дети даже из ближнего Подмосковья.

BDH.RU: — А во время прослушивания по детям видно, они сами хотят петь или просто в силу возраста выполняют то, что им родители сказали?
А.К.: — Как правило, родители приводят ребёнка и первое, что говорят: «Он из детского садика приходит и поёт. Весь вечер сидит и что-то мурлычет себе». То есть ему нравится этот процесс. Большинство — таких. Но встречаются и те, чьи родители хотят, чтобы ребёнок пел, пел обязательно, и пел именно в нашем хоре. И через какое-то время ребёнок привыкает к этому, видит заинтересованность других детей, ему начинает нравиться.

BDH.RU: — А допустим, у такого ребёнка, которому неинтересно петь, вдруг от природы хорошие вокальные данные. Но вот петь ему — неинтересно. Ваши действия? Вы его оставите в покое или возьмётесь воспитывать?
А.К.: — Конечно, оставим в покое. Потому что без желания ничего не будет. Если у ребёнка нет интереса и желания, ему будет скучно на занятиях. И если будет возможность пропустить занятие, он его обязательно пропустит.

BDH.RU: — На прослушивании оцениваются только вокальные данные и слух или ещё, например, произношение, внешние данные, общительность?
А.К.: — Это тоже оцениваем. Бывает, ребёнку задаёшь какой-то вопрос — он на него с охотой и быстро отвечает. Значит, он достаточно общительный, хорошо развит. А бывают дети замкнутые, которых надо растормошить, прежде чем что-то из них выудишь. Но это не главное. Важно, чтобы были музыкальные данные.

BDH.RU: — Из детей, которые находятся в хоре с самого начала, до выпуска из хора какой процент остаётся?
А.К.: — Небольшой. Но есть дети, которые, как говорится, от звонка до звонка были здесь. Вот не так давно закончила у нас петь одна девочка. Причём она ездила издалека, из Лобни — это почти 30 километров. Тратила два часа на дорогу только в один конец. Но, тем не менее, всю школу хора прошла.

BDH.RU: — Давайте имя этой героини назовём, чтобы ей приятно было.
А.К.: — Ангелина Романова.

BDH.RU: — Хорошо. До какого возраста дети поют в хоре?
А.К.: — Мы его ограничиваем окончанием школы. Это 18 лет.

BDH.RU: — А старше есть?
А.К.: — Да, есть. Некоторым девочкам нам трудно сказать «нет, не ходи». Потому что они все говорят «я хочу петь». И, как правило, первый год учебы в вузах продолжают ходить. Но потом всё-таки жизнь берёт своё: учебная занятость, да и какие-то другие интересы появляются…

BDH.RU: — Сима Галкина — была такая «долгожительница»…
А.К.: — Да, Сима долго ходила. Несколько девочек таких было. То поколение ходило достаточно долго. Им нравилось — что делать, не выгонять же? И сейчас такие есть. Я уже говорю, что «всё, хватит, давайте идите, занимайтесь своими делами». Умоляют: «Нет, нет, только не выгоняйте нас».

BDH.RU: — А выпускникам хора вручается какой-нибудь диплом?
А.К.: — Диплом мы не вручаем. Мы же не учебное заведение, не имеем права выдавать никаких аттестатов. Хотя можно устроить какой-то «памятный диплом», что ребёнок столько-то лет здесь пел и является воспитанником Большого детского хора...

BDH.RU: — Многие ли дети, когда заканчивают петь в хоре, решают продолжать заниматься музыкой на профессиональном уровне? К вам подходят, обращаются с просьбами как-то помочь в дальнейшей жизни?
А.К.: — На самом деле, это немного раньше происходит. Где-то к 14 годам ребёнок должен определить, что он будет дальше делать. Некоторые девочки решают на этом этапе посвятить себя музыке в дальнейшем. Тем более если есть ещё и музыкальная школа за плечами. И поступают в музыкальные училища. У нас и в настоящее время есть такие примеры: Варя Компанейцева учится в Московском государственном институте музыки им. А. Г. Шнитке. Есть девочки, которые учатся Музыкальном училище при Государственном музыкально­педагогическом институте им. М. М. Ипполитова-Иванова, в Колледже им. Гнесиных.

BDH.RU: — Можете музыкальным критикам посоветовать, за кем из ваших воспитанников стоит последить в ближайшее время?
А.К.: — Например, Катя Шарманова, которая сейчас на 3-м курсе Российской академии музыки им. Гнесиных занимается как вокалистка. У неё очень хорошие вокальные данные. Но мы не ставим себе цель подготовить как можно больше воспитанников, которые станут яркими исполнителями. Наша цель совсем другая — нравственное, художественное воспитание. Мы детям прививаем художественный вкус, чтобы они понимали, что вот это — пустышка, а вот это — настоящее искусство. Наша цель — привить любовь к музыке, к настоящей музыке.

BDH.RU: — Анатолий Львович, как становятся солистами? Чем таким особенным должен обладать ребёнок? Как вы выбираете? Или даёте всем попробовать?
А.К.: — Мы даём попробовать всем, кто этого хочет.

BDH.RU: — А есть такие, кто не хочет?
А.К.: — Есть, конечно. Когда мы разучиваем песню и в ней какую-то часть должен исполнить солист, спрашиваем «кто хочет?». Они поднимают руки, и мы всех пробуем, смотрим, кто ярко проявит себя не только с вокальной стороны, но и с образной. Например, песня «Вечный двигатель» — озорная. И желательно, чтобы её пел мальчик, у которого действительно «внутри вечный двигатель» есть, чтобы он в голосе это показал. Если так получается — почему бы ему не спеть эту песню?
Вот, например, Савелий Ершов из средней группы — он уже несколько лет у нас поет «Пропала собака». Он настолько вжился в этот образ ребёнка, который разыскивает своего щеночка, что при каждом новом исполнении без подсказки находит новые краски, оттенки. Или песня «Улыбка» — её сейчас поют сёстры Антонян. Сначала пела старшая сестра. Но в какой-то момент старшая заболела, и мы выпустили на сцену младшую. Она очень хорошо справилась. Теперь они поют её вдвоём, дополняя друг друга.

BDH.RU: — То есть нет такого, что остальным детям обидно, что они не солисты?
А.К.: — Определённая обида появляется, когда на концерт поставили одного солиста вместо другого. Такое бывает. Но всегда объясняем — что эту песню мы не последний раз исполняем, что будут и другие концерты.

BDH.RU: — А были случаи, когда родители ставили условие: «мой ребёнок должен быть солистом — и всё тут»?
А.К.: — Нет. Родители не вмешиваются в творческий процесс.

BDH.RU: — Вспоминая историю с Сергеем Парамоновым, хочется спросить — насколько внимательно в хоре относятся к мальчикам, у которых начался период мутации голоса? Может, вы сотрудничаете с фониатрами, заставляете детей периодически обследоваться у специалистов? Или собственного опыта хватает, чтобы контролировать этот процесс?
А.К.: — У нас самодеятельный коллектив и нет таких серьёзных нагрузок, как в учебных заведениях. Например, в Хоре мальчиков Хорового училища им. Свешникова ребята поют 10 часов в неделю — нагрузка серьёзная, профессиональная. И врач проверяет голос каждую неделю. У нас врачебного контроля нет, хормейстер сам следит за состоянием детей. Иногда родители в этот период самостоятельно обращаются к врачу и потом передают нам, какую рекомендацию врач дал.

BDH.RU: — Период мутации для мальчиков — это действительно психологическая проблема или эта точка зрения надумана?
А.К.: — Ну, тут я не вижу какой-то проблемы. Это естественный природный процесс.

BDH.RU: — То есть история с Парамоновым просто из ряда вон выходящая?
А.К.: — К нему просто большой интерес, как и ко многим личностям, завоевавшим широкую популярность. Делать выводы на его истории — необъективно. У нас есть множество примеров, когда ребята продолжают петь в хоре даже после мутации.

BDH.RU: — А как обстоят дела с мутацией голоса у девочек?
А.К.: — У девочек мутация происходит плавнее, чем у мальчиков, — в течение ряда лет. Голос также меняется. Мы же всё равно отличаем: это — детский голос, а через несколько лет — женский голос, а никакой не детский. Если сравнить, как поёт средний хор и как поёт старший хор, то разница в тембрах заметна.

BDH.RU: — Скажите, Анатолий Львович, а вы проводите родительские собрания, как в обычных школах, но на которых обсуждаете не организационные моменты касательно концертов и гастролей, а то, о чём мы говорим с вами сейчас?
А.К.: — Я провожу ежегодное собрание в начале учебного года. Помимо организационных вопросов стараюсь рассказать о каждом ребёнке, о его достоинствах и каких-то недостатках, которые надо исправлять. Бывает, что и вызываю родителей, когда бывают совсем уже экстраординарные случаи.

BDH.RU: — А что такого экстраординарного может произойти в хоре?
А.К.: — Ну, например, вдруг выясняется, что ребёнок ни в школе не был, ни на репетиции. Значит, он где-то бродит. Это, я считаю, экстраординарный случай. Бывает такое, раз в три-четыре года встречается. Тогда мы вызываем родителей и стараемся выработать общую стратегию. Потому что это самое простое — взять и указать ребёнку на дверь. Но мы заинтересованы в каждом ребёнке, и надо объединить усилия в его воспитании.

BDH.RU: — Вернёмся к музыке. 13 лет назад в интервью нам Виктор Сергеевич сокрушался, что детская песня деградировала. Из-за отсутствия, скажем так, «госзаказа» на детскую песню никто не пишет новых, адекватных времени, хороших детских песен. И государственная система в целом мало уделяет внимания музыкальному образованию детей. Какова, на ваш взгляд, ситуация сейчас? Вот мы видим по телевизору всякие эти конкурсы типа «Голос. Дети» — вроде бы дети поют, и все считают, что всё хорошо. Но это ведь, грубо говоря, «частный сектор». По большому счёту просто продюсеры ищут новые таланты себе на воспитание. А что происходит именно в системе образования? Вот вы, как педагог в музыкальном образовательном учреждении, чувствуете положительную динамику со стороны государства или её по-прежнему нет? И, насколько я знаю, вас иногда приглашают на разные конкурсы в жюри. Там звучат новые детские песни? Они есть? Появились новые хорошие авторы?
А.К.: — Положительной динамики я особо не вижу. Разрушить всегда легче, чем создать. Может быть, эта положительная динамика и есть, потому что 2-3 года назад самое высокое руководство страны обратило внимание на детское хоровое творчество. И усилия нашего выдающегося дирижёра Валерия Абисаловича Гергиева — создание тысячного Детского хора России и привлечение в него детей со всей страны — это положительная динамика. Но этого мало. Очень трудно вернуть то, что было когда-то в советское время. Чтобы раскрутить этот маховик, надо вкладывать деньги, прилагать усилия, заниматься этим постоянно.
В советское время всё было взаимосвязано. Гостелерадио заказывало композиторам песни на какую-то тематику. Композиторы писали. Песня записывалась, звучала по радио по всей стране. Если она яркая, интересная и её подхватывали — издавались ноты. Руководители хоров их покупали и разучивали на местах. Песня звучала повсюду — так было. Сейчас такого нет. Песня не звучит у нас ни по радио, ни по телевидению. То есть этой массовости нет. Поэтому, может быть, где-нибудь на местах и есть интересные песни, но мы их не слышим.
То, что мне приходится слышать на конкурсах, — это в основном эстрадные песни, часто написанные композиторами-самоучками. Все-таки надо понимать, что композитор, окончивший профессиональное учебное заведение, имеет фундамент знаний, на котором выстраивается его творчество. Возьмите любую песню Пахмутовой, Шаинского, Крылатова. Она может быть более или менее интересна, но написана профессионально с точки зрения формы, фактуры и того, что знают только специалисты.

BDH.RU: — А что происходит непосредственно в БДХ? Приходят новые авторы, приносят песни?
А.К.: — Да, приходят и приносят.

BDH.RU: — Хор вообще нуждается в обновлении репертуара?
А.К.: — Безусловно. И прежде всего в песенном репертуаре. Потому что основа Большого детского хора — это песня, детская песня. Какое-то время назад мы даже обратились к молодым композиторам Московской консерватории. Но тут вот какая ситуация… За двадцать лет жизнь поменялась и пока нет стихов, где говорится о том, что окружает детей сейчас: айфоны, компьютеры — новая тематика. Поэтому композиторы обращаются к поэзии прошлых лет, прошлых веков даже.
В этом году на отчётном концерте мы будем исполнять три новые песни. Одна из них — Евгения Крылатова «Игрушки и дети». Она написана относительно недавно, 3-4 года назад. На мой взгляд, дети с удовольствием её исполняют. И будут две песни молодых композиторов. Но они написаны на духовные тексты. Одна песня написана на стихи Якова Полонского. Там духовное содержание, которое обращено к маленькому ребёнку. Другая написана на стихи Осипа Мандельштама — какой мир ребёнок открывает внутри рояля.
Были у нас новые авторы и на всех предыдущих концертах. Мы на каждом отчётном концерте 2-3 новые песни исполняем. Другое дело, что не все они задерживаются в репертуаре хора.

BDH.RU: — Но в любом случае можно написать: «авторы, приходите, несите!»?
А.К.: — Да, мы будем рады любым композиторами, обращающим своё творчество к детям.

BDH.RU: — А почему хор не исполняет многие хорошие старые песни? Вот, например, «Игра» Шаинского. Простая такая живая, весёлая, развлекательная песенка, и образовательную функцию несёт…
А.К.: — Некоторые песни действительно незаслуженно забыты. Но мы всё время обращаемся к старым песням, чтобы они не переставали звучать. Посмотрите программу отчетного концерта: «Вечный двигатель», «Сказки гуляют по свету», «За грибами», «Из чего же, из чего же?», «Дважды два — четыре», «Сигнальщики-горнисты», «Песня о колоколах» — это всё старые песни.

BDH.RU: — Существует ли у хора такая проблема, влияющая на репертуар, как необходимость отчислять авторские проценты согласно закону «Об авторских правах»?
А.К.: — Нет, такой проблемы у нас нет. Сейчас это проработано очень хорошо. Если у нас коммерческий концерт по билетам, то его организатор сам делает отчисления. Мы с этим не связаны.

BDH.RU: — Занятия в хоре, как уже было сказано, бесплатные…
А.К.: — Да.

BDH.RU: — Но ведь хору всё равно нужны деньги. На костюмы, например. Существует ли у хора какой-либо источник самофинансирования? Я тут краем уха слышал, что планируется создать некий Фонд помощи БДХ…
А.К.: — В настоящее время этот фонд создаётся. Точная его работа пока ещё для меня не совсем ясна. Но кроме сбора средств на новые костюмы, а они нужны постоянно, есть ряд и творческих проектов, которые надо финансировать. Например, хотим сделать проект «Детский альбом Чайковского». Это фортепианные пьесы, но мы хотим сделать их для хора. Мы пригласили поэта. На мой взгляд очень талантливого, который пишет интересные фантазии для детей, — Вадима Борисова. Он несколько стихов нам уже прислал — про Бабу-ягу, про деревянных солдатиков. Потом эти произведения надо будет записать — это студия, это работа звукорежиссёра и так далее. Это достаточно большие расходы.

BDH.RU: — То есть фонд нужен?
А.К.: — Нужен. И не только даже для сбора финансовых средств. Но и для привлечения партнёров, которые нам могут организовать интересные выступления. Где-то в новом зале, с интересной новой программой — то, что поспособствует дальнейшему развитию хора.

BDH.RU: — Часто ли вам приходится отказываться от каких-то проектов или приглашений в другие города именно по финансовым соображениям?
А.К.: — Ну, если кто-то приглашает, он понимает, что мы оплатить не можем, и оплачивает сам. Такие приглашения у нас есть. Не часто, но бывают, когда принимающая сторона всё оплачивает. А бывает, что мы договариваемся, что какую-то часть расходов возьмут на себя родители. К сожалению, поездки не так часты, как хотелось бы детям. Поэтому любая, даже 2-3-дневная короткая поездка — для них большое событие. А в плане отказов или неотказов мы руководствуемся одним: поспособствует ли данное предложение или данный проект развитию хора. Если чувствуем, что будет развитие, то соглашаемся.

BDH.RU: — Вернёмся к детям. Сейчас мы живём в плотном мультимедийном мире, с засильем эстрадной музыки, которую постоянно, хочешь не хочешь — слышишь по радио, по телевизору. В связи с этим, как нынешнее поколение хористов относится к академической музыке? Воротят носы, исполняют вынужденно, или она им всё-таки нравится? Они её понимают? Ведь есть такие произведения, которые и не каждый взрослый в состоянии воспринять.
А.К.: — При заинтересованном подходе детям будет интересна любая музыка. Надо объяснять, что это произведение в себе несёт, какой у него замысел, может быть, что-то связанное с историей, каким-то событием, — детям это чрезвычайно интересно.

BDH.RU: — То есть они просто не пропевают какие-то последовательности определённые, а чувствуют общую структуру произведения, понимают форму?
А.К.: — Понимают. И стремятся исполнить как можно лучше.

BDH.RU: — А начиная с какого возраста в хоре детям даётся исполнять более-менее серьёзные классические произведения?
А.К.: — В среднем в хоре. В основном это нетрудные сочинения Бородина, Римского-Корсакова, Глинки, Чайковского, Грига, Шуберта, Шумана, Моцарта. А в младшем хоре поют Баха «За рекою старый дом». На русском языке, но музыка Баха, мелодия хорала. И таких примеров несколько, когда ребёнок с маленького возраста приучается петь классическую музыку. А в старшем хоре уже это норма.

BDH.RU: — Анатолий Львович, чему ещё обучают в хоре? Это всё-таки коллектив. Учат слушать друг друга или каким-то манерам поведения на сцене? Как правильно стоять, не ковырять в носу…
А.К.: — Без этого невозможно представить себе хоровой коллектив, если дети друг друга в момент исполнения не слушают. Этот навык прививается прежде всего — слышать себя, слышать соседей, слышать свою партию, слышать весь хор в целом, целиком всё исполнение оценивать в момент самого исполнения. И другие навыки, которые мы по науке называем вокально-хоровыми. Это и чёткое произношение слов, например. Причём не только на русском языке. Мы же поём и на других языках: на латинском, немецком, французском, итальянском, английском. Когда нужно, мы приглашаем специалистов по этому языку. Допустим, если едем на какой-то конкурс и у нас латинское произведение (знаем, что члены жюри очень придирчиво относятся к произношению на латинском языке), мы приглашаем специалиста по латыни. Последний пример — рождественский концерт. В основном все произведения были на английском языке. И на репетицию пришел английский дирижер, который проводил эту программу. Спрашиваю в конце: «Как произношение?» Он назвал его идеальным.
Что в хоре ещё получают? Если мы куда-то едем в другой город — обязательно знакомимся с его историей. За рубежом ли это или у нас в стране — это традиция Виктора Сергеевича Попова. Экскурсия по городу — обязательно. Вот мы в Бежецк приезжали, на его родину. Но не ограничились тем, что посмотрели дом, где он родился. Бежецк знаменит ещё тем, что там Ахматова жила рядышком, в десяти километрах. Поехали в то место, где она жила вместе с Гумилёвым, — там памятник им и их сыну. Музей основателя Великорусского оркестра народных инструментов Андреева Василия Васильевича — там же, в Бежецке. А как же не посмотреть первые русские балалайки, которые были 150 лет назад? Они в этом музее есть. В Бежецке же — музей писателя Вячеслава Яковлевича Шишкова. Это же всё история! Это родина народного артиста СССР Алексея Петровича Иванова, баритона из Большого театра. Там и ему памятник установлен…
Это маленький городок, 25 тысяч населения. Но Бежецк — это не только Попов, но и ещё ряд деятелей культуры.

BDH.RU: — Я вот заметил, и не один раз, что если на сцене случается какой-то казус с микрофоном, который, например, начинает падать, то дети ничего не предпринимают в этом случае, даже не пытаются его поправить. Это им какая-то специальная установка дана — не прикасаться к технике, или просто не на чем было потренироваться?
А.К.: — Это я им говорю, что не надо трогать микрофоны, это не наша работа. Ну всякое бывает. Но это не так часто случается…
Я всегда прошу микрофон для ребят на стойке, чтобы у них не возникала эстрадная манера — раскачиваться. Могут быть какие-то движения, но в достаточно строгих рамках.

BDH.RU: — После концертов у вас бывают «разборы полетов»?
А.К.: — Да, обязательно. Не сразу, а на ближайшей репетиции. Через день-два после концерта мы разбираем, какие были положительные и отрицательные моменты выступления. Это обязательно.

BDH.RU: — Существует в хоре какая-то система поощрений и наказаний?
А.К.: — После концерта мы всегда отмечаем, что такие-то ребята отличились или помогли, допустим, с нотами. Некоторые концерты мы поём по нотам. У нас нет библиотекаря, как в профессиональных коллективах, который возит ноты и отвечает за них. Это всё делают ребята сами.

BDH.RU: — А наказания? Плохо вёл себя — не будешь солировать…
А.К.: — Нет, таких нет. Просто объясняем, что так не стоит вести себя, потому что ты — член Большого детского хора. И куда бы мы ни приехали — на любую площадку или в другой город, — вы представители Большого детского хора Попова, а не конкретно Петров, Иванов или ещё кто-то.

BDH.RU: — Хор на каникулах. Я так понимаю, что часть детей летом уезжает за город в какие-то лагеря. Это родительская инициатива, или это кто-то приглашает вас, увязывая одновременно с гастролями? Куда вы ездите, что делаете?
А.К.: — Сейчас такой практики нет. Несколько лет назад существовала система детского отдыха, когда правительство Москвы большую часть расходов брало на себя. Были такие социальные путевки. И родители оплачивали всего 10 процентов их стоимости. Сейчас, к сожалению, такой практики нет.

BDH.RU: — Прошлым летом вроде куда-то в Тольятти ездили…
А.К.: — Да, это совместный проект с Тольяттинской православной гимназией. Два года подряд приезжаем на две недели в лагерь под Тольятти. Там мы занимаемся и в конце смены даём концерт в Тольятти. А в прошлом году ещё и в Самаре. Сейчас идёт разговор о том, чтобы и в этом году так сделать…

BDH.RU: — А вот касательно летних каникул вообще… Рекомендуется детям петь постоянно, или эти три летних месяца непения полезны для связок?
А.К.: — Нет, наоборот, мы стараемся заполнить лето, как это было в советское время — в лучшем случае один месяц дети не пели. А два месяца — это были «Артек», «Орлёнок», другие места, несколько раз в Японию ездили на 45 дней. То есть дети были заняты, благодаря чему не терялся навык. Потому что три месяца — всё-таки большой промежуток.

BDH.RU: — То есть петь, петь и петь?
А.К.: — Конечно, голос развивается только!

март 2015 года