После возвращения из Германии Рита оказалась без работы и без средств существования. К моменту приезда певицы очередная денежная реформа в стране обесценила все ее сбережения, которые были в рублях. Друзья по консерватории предложили ей идти на прослушивание прямо в Большой Театр. Не примут — пойдешь в другой.
— Рит, да ты просто себя недооцениваешь, — говорили они ей. — С таким голосом ты будешь блистать и на сценах Ла-Скала и Ковент-Гардена.
Но Рита относилась к себе очень самокритично: «Нет, нет, — думала она, — в Большом поют только очень талантливые певцы такие, как Тамара Синявская, Елена Образцова, Евгений Нестеренко, а кто такая я? Нет, об этом и речи быть не может». В один из таких пасмурных дней, Рите позвонила однокурсница по консерватории Елена Брылева. Она тогда уже пела в Большом театре, и говорит:
— Рита, у нас скоро начинаются гастроли в Германии. Не хочешь поехать с нами? Мы едем под шапкой: «Солисты Большого театра представляют!».
Рита сначала стала отказываться:
— Лена, в силу того, что я не солистка Большого, я не смогу поехать. Как обманывать людей?
— Да ладно тебе скромничать! Ты там лучше всех споешь. Никто и не заметит. Понимаешь, у нас одну певицу надо срочно заменить!
И Брылева показала консерваторские записи импресарио, Риту утвердили в концертную программу. В Германии она исполнила отдельные арии из опер, романсы не хуже, чем солисты театра. Поэтому во время гастролей она так понравилась ребятам из труппы, что по возвращении домой, они взяли ее под свое крыло и привели в театр на прослушивание. Это было среди года. Все конкурсы уже давно прошли. Но именитые солисты, особенно Владимир Богачев, настояли перед К. И. Басковым и Е. Т. Райковым, руководителями оперной труппы, чтобы они встретились с Ритой. И после успешного прослушивания ее приняли в Большой театр практикантом-стажером, но без зарплаты.
— Вы попойте пока практикантом, а к весне пройдете конкурс наравне со всеми.
В ее душе радости не было предела. Волна чувств и эмоций выплескивала наружу. Это был очень большой рубеж, который ей приходилось брать на пути сольной карьеры. Дома с порога она закричала:
— Мама, меня приняли стажером в Большой театр!!!
— Не может быть, — промолвила мать и присела на стул.
...Большой театр! Так вот ты какой, великан с парадной колоннадой и квадригой на фронтоне, управляемой Аполлоном. Один из лучших театров мира, сокровище музыкального искусства.
«Быть оперной певицей сегодня — это суметь вновь создать сценический образ той эпохи, когда была написана опера, донести до зрителя воплощение синтеза музыки и драмы. — Размышляла Рита. — Одного голоса мало, надо быть еще настоящим артистом. Стоит только представить, что на тебя смотрят из позолоченного зала с многочисленными ярусами более двух тысяч человек, так дух захватывает. Сумею ли я достойно показать себя на сцене? И Рита с головой окунулась в непростую жизнь театра, со всеми его интригами, подводными течениями, борьбой за выживание.
Большой театр был всегда под патронажем государства. Недаром его называли Императорским, а теперь Академическим, Государственным. В свое время Сталин любил покровительствовать театру, как Царь-батюшка к своим крепостным артистам. Потом Царь умер. Да здравствует новый Царь! Но крепостные отношения к солистам труппы театра остались.
В последующие годы отношение к Большому менялось в худшую сторону: исчезли высокие ставки для первых солистов, упал значительно размер пенсии. За те же деньги можно было реже выходить на сцену, и ведущие артисты потянулись в поликлинику при театре за больничными листами. Затем тот же «косяк» лучших голосов России стал перелетать в более «теплые края» — на запад, где материальные условия артиста на порядок выше. В стране происходила «утечка» мозгов, голосов и других важных органов человеческого фактора. Что же останется? А вот что останется, с тем жить и будем! И с того времени Большой театр медленно катится под горку: непродуманная репертуарная политика руководителей оперы, низкий уровень вокалистов. Как сказал новый художественный руководитель и главный дирижер театра Геннадий Рождественский, зрители приходят в театр смотреть в основном не спектакль, а любоваться позолоченными стенами зала, да огромной хрустальной люстрой»...
...Но прошло полгода, как Рита работает здесь. За это время она сыграла на сцене в операх разные маленькие партии. Однако, в «Иоланте», которая шла два-три раза в неделю, ей удалось спеть партию Лауры. Дирижеры уже знали ее вокальные данные и, когда дело дошло до конкурса весной 1993года, ей разрешили прийти сразу на третий тур, минуя два предыдущих отборочных. За день до конкурса в квартире раздался звонок. Рита подняла трубку, звонил один знакомый из солистов театра. Бывают медвежьи услуги, а это какой-то крокодилов совет:
— Если ты там не дашь денег «на лапу» кому надо, то знай, тебя не примут!
— А у меня, их нет! — упавшим голосом ответила Рита.
Да и откуда им быть, если стажер-практикант в театре работает вообще без зарплаты. Родители лишних денег никогда не имели. Может быть у друзей занять? Нет, не стану! Будь, что будет! И в расстроенных чувствах пошла на конкурс.
Третий тур проходил на основной сцене театра. Надо петь с оркестром без репетиции, просто посматривать на дирижера, который покажет все вступления и определит темп. Этот конкурс проводится по всей стране. В нем участвуют сотни вокалистов, но до третьего тура доходит несколько человек, которые сидели в зале, и с трепетом ждали своей участи. Рита решила петь арию Розины из оперы «Севильский цирюльник». Волнение не проходило, а наоборот нарастало с приближением выхода на сцену. Шутка ли стать солисткой Большого театра. Она пыталась сосредоточиться только на арии, но все равно в голову лезли всякие тревожные мысли. К черту эти деньги! Вперед, и с высоко поднятой головой! И Рита сделала так, как учила ее педагог Нина Львовна: она рано встала (все равно не спалось), в театр пришла за два часа и распевалась около часа. Перед выходом на сцену голос уже прекрасно звучал, но волнение вновь охватило, когда объявили ее выход. Ноги стали ватными, внутреннее напряжение нарастало, а про себя она подумала: «Господи, только бы не забыть слова!». Ария была выучена за три дня до конкурса. Но опыт выступлений в Детском хоре и со сцены Большого театра в качестве стажера взяли свое. Рита собралась, успокоилась и вложила в арию столько эмоций и вдохновения, что голос зазвучал красиво, ярко. Она отчетливо произносила каждое слово, посылая звук в самую дальнюю точку зала.
«В полуночной тишине сладко пел твой голос мне, Много новых спавших сил он мне в сердце разбудил...» Рита исполняла Каватину Розины на итальянском языке в спокойном темпе «Модерато» и чувствовала, как застыл зал, как внимательно слушали члены жюри. Голос рассыпался на тысячу мелких разноголосий. Мажор переходил в минор, потом наступало грустное адажио. А после тихих звуков ночи налетала новая волна звуков солнечного дня. «Мне преграды нипочем, я поставлю на своем! Слажу я с опекуном, будет он моим рабом! О, Линдор, друг нежный мой, не расстанусь я с тобой!..». Когда закончила петь последнюю ноту, в зале буквально на секунду возникла мертвая пауза, показавшаяся Рите бесконечностью, и в следующее мгновение он будто взорвался аплодисментами. Топот, крик. Оркестр устроил ей овацию: «Браво, Маруна!». И Рита поняла — это победа! Удача не изменила ей и на этот раз: вопреки всяким прогнозам разных «доброжелателей» фортуна была на ее стороне. Ушла со сцены как во сне. У нее что-то спрашивали, ее поздравляли, но она ничего не помнила. А, когда жюри объявило о том, что меццо-сопрано Маргарита Маруна принята сразу солисткой в оперную труппу театра, минуя стажировку, то Рита была просто шокирована. Как будто все это происходило не с ней. Она не могла поверить в случившееся, в свой успех.
— Неужели свершилось то чудо, которое я загадала на Новый год?!
На момент поступления Рите уже исполнилось двадцать восемь лет. Впереди открывались большие возможности. Какой путь выберет она? Насколько благосклонной будет в дальнейшем к ней судьба? Эти и другие вопросы роились в ее голове. Вместе с Ритой конкурс в театр прошла Ольга Куржумова (сопрано). Они станут подругами. Рита познакомит ее с прекрасным молодым музыкантом из театра — Стасом Катениным, и будет крестной матерью их маленького Клима...
Рита пришла в театр в ту пору, когда закончилась очередная волна эмиграции лучших певцов за границу. В Большом остались патриоты, продолжающие традиции русской школы, несмотря на всевозможные трудности.
С первых дней работы в театре уже в качестве солистки, Рита напряженно на ежедневных репетициях изучала новые партии. В течение следующего года она сыграла и спела в Большом театре такие партии, как Лаура в «Иоланте» П. Чайковского, Флора в «Травиате» Дж. Верди, Керубино в «Свадьбе Фигаро» В. А. Моцарта, Лаура в «Каменном госте» А. Даргомыжского, Ольга в «Евгении Онегине» П. Чайковского, Смеральдина-арапка в «Любовь к трем апельсинам» С. Прокофьева. После прослушивания партий Любаши из оперы «Царская невеста» и Полины из «Пиковой дамы» дирижер театра Андрей Николаевич Чистяков пригласил Риту пройти в дирижерскую комнату. Он попросил ее рассказать о себе, где она училась, кто был ее педагогом. А затем сказал:
— Рита, поете Вы превосходно. Я прямо сейчас взял бы Вас во все свои спектакли, но не могу: меня просто сожрут. Пожалуйста, подождите несколько лет. Придет Ваше время, и мы с Вами обязательно еще поработаем.
Риту приняли в театр, когда Генеральным директором его был Коконин В. М., а Главным дирижером — Лазарев А. Н. Затем его сменил Васильев В. В., а в 2000 году пришел Рождественский Г. Н. Генеральным директором стал Иксанов Г. А., а главным дирижером театра — Эрмлер М. Ф.
Большой театр — как огромный золотой улей, объединенный в единый творческий коллектив. Здесь каждый человек — профессионал своего дела. На протяжении более двух столетий в театре сложились свои консервативные законы, устоявшиеся жесткие правила. Казалось, что за дубовыми дверями протекает совсем другая жизнь, отличающаяся своей динамикой, суетой, сменой власти. Это просто государство в государстве.
Неограниченную власть над артистами имеют главный дирижер и руководители оперы и балета, которые могут себе много чего позволить в отношении к своим подчиненным: и досрочное увольнение, не смотря на контракт, и грубость, не взирая на возраст, опыт и мастерство солиста. Артисты — люди с оголенными нервами, с «тонкой кожей». Они очень чувствительны к любым проявлениям: как хорошим, так и плохим в их адрес. И поэтому, за маломальское, положительное отношение к себе артист готов вывернуться на изнанку, работая над ролью. И, наоборот, при каждом несправедливом отношении к себе он может получить нервный срыв или вообще сердечный приступ, которые ведут к потере голоса у певцов либо не смыкание связок или к другим профессиональным болезням, а у балетных — боль в спине, в руках и ногах. Сколько раз у солистов после спектакля случалась истерика из-за грубых, пусть даже справедливых отношений руководства? Об этом никто не знает и никогда не узнает, но это происходит почти с каждым. Недаром говорят, что любого артиста надо сначала хвалить, хвалить и хвалить, и только потом, очень мягко, указать на его ошибки в работе.
С некоторых пор в театре сложилась неординарная и сложная ситуация. Почему же это случилось в Большом? Может быть кому-то это выгодно!?! Консервативные формы правления и отсутствие разносторонне одаренного руководителя — нового Дягилева, привели некогда лучший в стране театр в упадок.
Рита изучала и узнавала артистов, служащих. Кто-то ей нравился, кто-то нет, но со всеми она старалась держаться ровно, перенимая у них все положительное, ценное. Ей приходилось выступать в спектаклях с такими известными солистами, как М. Касрашвили (сопрано), В. Моторин, Е. Нестеренко (бас), Ю. Мазурок (баритон), З. Соткилава, В. Таращенко, В. Войноровский (тенор) и другими прекрасными вокалистами. Работать приходилось с такими дирижерами, как Чистяковым, П. Сорокиным, А. Степановым, П. Феранцем, Ф. Мансуровым и многими другими замечательными музыкантами.
В Большом театре с некоторых пор была введена контрактная система по западному принципу, носящая, правда, формальный характер. Контракт заключается на сезон, то есть на десять месяцев. Солист должен быть постоянно готов к тому, что его вызовут на репетицию или на замену в спектакле заболевшего артиста, в любое время дня, поэтому каждый должен находиться с канцелярией театра в пределах телефонной, мобильной связи.
Чтобы участвовать в спектакле, артисту необходимо пройти прослушивание на конкурсе и после утверждения твоей кандидатуры режиссером-постановщиком или дирижером театра, подписать контракт. В театре нет ограничений на репетиции или уроки с концертмейстерами, занимайся, сколько тебе нужно. Рита работала в основном с пианистами Валерием Герасимовым, Аллой Осипенко и Мариной Агафонниковой — прекрасными музыкантами. Через несколько лет она знала почти все партии, написанные для своего голоса. У солистов существует плохая примета, если в опере ты запнулся на какой-то ноте один раз, то потом почти всегда на этом месте у солиста будет бзик, и он с большим трудом преодолевает этот рубеж. Как-то одна из служащих в театре спросила Риту:
— Какая интересная у Вас фамилия? Ма-ру-на!? Вы случайно не молдаванка?
— Практически — да! Во мне просто кипит цыганская кровь! Пою и играю Кармен без грима!
«Кармен» — самая любимая партия у Риты, а жемчужиной в ней является «Хабанера». Каждая женщина в душе Кармен. Но у Визе Кармен не любит Хозе до последнего вздоха. Такая женщина, как Кармен, не может любить мужчину долго. Она цыганка и любит свободу больше, чем Хозэ.
Новую роль Рита воспринимала как очередное предложение новой жизни. Она воспроизводила чувства, эмоции своего героя, переживая с ним его жизнь. Система Станиславского — это система «переживания», так их обучали в консерватории, а опыт приходил от спектакля к спектаклю.
Выступая на сцене Большого театра или на концертах, Рита всегда стремилась своим исполнением привить любовь слушателей к классической музыке. Она пела душой, завораживая зал. Конечно, она понимала, что опера — удел в основном богатых и интеллигенции, аудитория оперы всегда была не велика: не все понимают классический вокал. Также сказывается тяжелое наследие коммунистического времени, когда классическую музыку включали в основном тогда, когда кто-нибудь умер из руководителей КПСС. И сегодня трудно перестроить подсознание русского человека, у которого классика порой ассоциируется с похоронным маршем. Но, тем не менее, публика с удовольствием идет на концерты послушать оперных эстрадников Любовь Казарновскую, Николая Баскова. Опера — это очень дорогое удовольствие и дорогостоящее. Даже аншлаговые представления не окупаются, поэтому должны обязательно субсидироваться, чтобы как-то держаться на плаву.
Артисту не обязательно надо иметь свой театр. Можно работать с разными коллективами по контракту. Но артисту обязательно надо иметь свою публику, которая его обожает и без которой артист не артист.
В последнее время Рита все больше приходила к выводу, что современный хороший певец может и должен работать в разных музыкальных жанрах: классика, романс, народные песни, с камерным хором, лирическая эстрадная музыка. В опере Большого театра репертуар ограничен, молодым солистам хочется и современной музыки.
Одной ведущей певице после ее выступления каждый раз говорили: «Вы сегодня пели как всегда великолепно!». Однако профессионалы знают, что никто из певцов не поет постоянно великолепно, на то есть масса причин, особенно у женщин.
Солист оперы Сергей Гайдей (тенор) вспоминал, что как-то в спектакле одна миленькая сопрано старательно пела на публику в любовной сцене с холодным взглядом, отвернувшись от своего возлюбленного. Кто же ей поверит, что она его любит?
Звезда должна не только светить со сцены, но и согревать своим пением душу зрителя.
И все-таки поклонники и солисты Большого живут надеждой, что вместе с капитальным ремонтом театра, обновится не только фундамент и стены, но и поднимется уровень лучшего театра страны на должную высоту.

[вернуться в содержание] [читать дальше]